Это мой первый фанфик. Я его сделала под фильм "Сердце дракона". Если Вы его не видели, то обращайтесь ко мне в ЛС, и я Вам расскажу. Хотя, тут и так будет весь фильм, но только сильно изменено. Надеюсь Вам понравится. И к тому же, может Вам покажется это глупым, но все действия в этом фанфе мне приснились на самом деле.
Драко - король дракон
Пролог
Сапфира, молодая медная дракониха, дремала в тени акации, когда Робин, такой же дракон, как и она, проходил рядом. Ее чуткий слух был потревожен легким шелестом травы. Она быстро посмотрела туда, но сразу успокоилась.
— А, это всего лишь ты, Робин.
— Что значит всего лишь я?
Она нахмурилась.
— Только не надо опять. У вас, самцов, чуть шип на спине вырос, так вы уже та-а-акие крутые, — она легонько толкнула его. — Скажи, Робин, когда мы будем одни, ты будешь таким же? Улыбнись, если подумал что-то непристойное.
— Не говори глупостей.
— Улыбнись, если думаешь, что я сексуальна.
Он посмотрел в сторону:
— Прекрати.
Сладко мурлыкая, она добавила:
— Улыбнись, если думаешь, что переживешь медовый месяц.
Он расплылся в смущенной улыбке, которую попытался прикрыть лапой.
— Ты мой оптимистичный маленький дьявол, правда? — Она нежно прижалась к нему. — Вот так намного лучше. Ненавижу, когда мы ссоримся.
— Я тоже, — сказал Робин. — Наверное, я должен чаще позволять тебе настаивать на своем.
Глаза Сапфиры сузились.
— Я не хочу, чтобы ты мне все время уступал. По-моему, мы можем иногда расходиться во мнениях. Не надо опекать меня.
— Я не это имел в виду.
— А что? Ты знаешь, я не дурочка.
— Я знаю, — Робин лизнул лапу и начал чистить крылья, как он всегда делал, когда нервничал. — Сапфира, давай никогда больше не будем ссориться. Я думал о предсказании. В последнее время я много о нем думаю.
— Я не верю в него, — твердо сказала Сапфира. — Я думала, что мы это уже решили.
— В смысле, мы никогда не ссорились до этого идиотского случая с жрецом, — он снова лизнул лапу и начал теребить второе крыло.— Все равно я беспокоюсь.
— Пожалуйста, не делай так, — сказала Сапфира.
— Что не делать? А… — Робин опустил лапу. — Ты думаешь, что всегда будешь любить меня? В смысле, отец говорил, что мы сами выбираем себе судьбу. Если мы будем стараться, мы можем ее изменить.
Сапфира прижалась к нему.
— Бывают времена, когда твоя собственная мать не может любить тебя, — сказала она. — Но не теперь. Забудь о предсказании. Ты мне нравился больше, когда верил мне.
— Я и сейчас тебе верю, — сказал Робин, опять начиная чистить крылья. — Я не думаю, что ты когда-нибудь захочешь ненавидеть меня. Но что-нибудь может случиться, что-то очень нехорошее.
— Что, например?
— Я не знаю, что именно, но ты знаешь. В смысле, я могу сделать какую-нибудь глупость, и ты больше не будешь любить меня.
— Что ты говоришь?
— Я взрослею, в этом возрасте самцы уходят в Большой Мир искать свое счастье. Помимо еды и воды мне нужно лишь одно. Любовь, Сапфира. Конечно, мама и папа любят меня, может, не так, как Хьюго, но все же. И ты тоже любишь меня, ведь правда?
— Конечно! Сколько раз я должна тебе это повторять?!
— Один, — тихо сказал Робин. Он положил левую лапу ей на плечо и почувствовал ее дрожь. — Пора определить наши отношения. Я хочу тебя.
— Мы пока несовершеннолетние, — ответила Сапфира, — по крайней мере, в их глазах. Это корбан. Они никогда этого не примут.
— Тогда не будем их спрашивать, — сказал Робин. — Если ты всегда будешь любить меня, поклянись мне. Я не буду больше тебя просить, пока ты не придешь ко мне по своему собственному желанию. Мы убежим вместе. Уйдем сегодня ночью, когда взойдет луна.
— Я польщена, честно, — ответила Сапфира. — Но почему ты так уверен в том, что хочешь, чтобы я была твоей драконихой? То есть, мы друзья, но действительно ли ты знаешь, чего хочешь?
Он опять положил лапу ей на плечо и начал ласкать её красивое сильное тело.
— Наша любовь перевернет Небо и Землю, — обольстительно шептал он. — Она будет шириться, как рябь на поверхности воды, расти, расширяться, углубляться. Ты знаешь, как я хочу тебя. Когда ты смотришь на меня, когда ты касаешься меня, я хочу тебя. Сапфира, посмотри на меня. Ты знаешь, как я хочу тебя.
Она почувствовала, как их глаза встретились. Это было то, что драконихи называли Взглядом.
— Я верю тебе, — она освободилась от Взгляда и опустила глаза. — Глупо убегать, когда то, что тебе надо, есть здесь. Здесь безопасно, а там, в Большом Мире, — нет. Мы должны подумать о наших детях.
— Я хочу только одного, — сказал Робин с явно подавляемой страстью. — Перед богами, перед звездами, перед всем миром я клянусь защищать, любить и заботиться о тебе всегда, — он умоляюще смотрел на нее, как маленький ребенок, боящийся темноты. — Давай же, Сапфира. Скажи это.
Она подняла лапу и протянула к нему. Ее лапа дрожала, она опустила ее. В этот момент она не могла ничего выговорить.
Мучительный момент прошел. Лицо Робина изменилось так, будто он умирал.
— Я понял, — сказал он. — Ты всего лишь маленькая дракониха в большом мире. Как ты можешь надеяться изменить предсказание? — он печально поджал хвост. — Всем будет лучше, если я уйду. Я хочу, чтобы меня вспоминали с добротой, возможно, с некоторым сожалением о том, как все могло бы быть. А все могло бы быть хорошо, Сапфира.
Сапфира почувствовала, что ее глаза стали влажными. Не говоря ни слова, Робин побежал рысью в буш.
Сапфира смотрела, как он убегал все дальше и дальше, пока он не стал темно-желтым пятнышком на фоне травы. Ее охватила паника, и она, наконец, смогла выговорить:
— Робин! Подожди! Я согласна! — но, похоже, он слышал только то, что было у него в голове. — Робин!
Он ушел, но его запах еще оставался. Слезы потекли по ее щекам.
— Пусть боги будут с тобой.
Сапфира была вся в слезах, когда Хьюго, тоже медный дракон, нашел ее. Он нежно прижался к ней и посмотрел ей в глаза, но она отвернулась.
— Сапфира, что случилось?
— Робин. Он ушел.
— Что значит ушел?
— Ушел. Убежал из Королевства. Он умолял меня пойти с ним, но я засомневалась. Теперь я об этом жалею. Он там совсем один, Хьюго! Он такой милый и добрый, но он ничего не знает о жизни в Большом Мире.
Хьюго был поражен новостью, но он сразу же ей поверил.
— Он сказал, куда пойдет?
— Нет, просто убежал.
— Сапфира, не плачь. Я знаю, как сильно ты его любишь. Мы все его любим. Возможно, он вернется, когда успокоится.
— Ты думаешь? Ты, в самом деле, так думаешь?
— Да. Но может пройти много времени. Он гордый дракон.
Она опустила глаза.
— Что же мне делать? Я всегда думала, что буду вместе с Робином — только мы вдвоем и наши детёныши. Что мне теперь остается? Состариться в одиночестве, никем не любимой?
У Хьюго встал комок в горле.
— Сапфира, я хочу тебе кое-что сказать, и это будет звучать ужасно при данных обстоятельствах, — он посмотрел ей в глаза. — Я не хотел вставать на пути у друга. Но обстоятельства изменились — или я скажу это, или меня разорвет на части.
— Это то, что я думаю?
— Возможно, — он нежно прижался к ней. — О боги, Сапфира, каким негодяем я себя чувствую! Хуже самого скользкого червяка. Но я люблю тебя. Я всегда любил тебя. Иногда я был готов все отдать, лишь бы ты любила меня, а не Робина. Но я не хочу потерять друга, или хоть как-то навредить ему. Всю свою жизнь я разрывался между вами. Я не перенесу, если потеряю вас обоих. Не презирай меня за честность.
— Я не презираю, — она тоже прижалась к нему. — Я всегда знала о твоих чувствах. Ты не мог их скрыть.
— Может быть, ты не любишь меня, как люблю тебя я. Может, я просто нравлюсь тебе? Я хочу сказать, что постараюсь дать тебе все, что тебе надо. Я буду заботиться о тебе. Я сделаю для тебя все что угодно, если ты выйдешь за меня замуж.
— Даже забудешь Робина?
— Не говори так. Он мой друг. Я хочу, чтобы он вернулся.
— Мне нужно время подумать, — сказала Сапфира.
Хьюго кивнул в ответ:
— Конечно.
С разрешения Хьюго Сапфира встала и медленно ушла. Она брела среди высокой травы, погруженная в свои мысли. Когда-то все было просто. Она влюбилась, когда была детёнышем, но теперь она стала взрослой. Драконихой, выбирающей между драконом, которого желает, и драконом, которого жалеет.
Сейчас ей было ясно, что ее любовь к Робину была прекрасной дружеской любовью, которой чужда страсть. С другой стороны, Хьюго пробудил в ней новые чувства, немного пугающие, но прекрасные. После разговора с жрецом, Сапфира ничего не говорила Хьюго, но внимательно наблюдала за ним. Она была польщена, горда и даже немного опечалена, думая о том, как он тосковал по ней, но ничего не говорил. Хьюго был нежным и добрым, и он честно признался ей в любви. Едва ли она могла сопротивляться. И едва ли хотела. Она желала его, как никогда не желала Робина, и ей было стыдно. Стыдно, что если кто и старался заслужить ее любовь, так это Робин. Стыдно, что ее любовь нельзя заслужить. Стыдно, что он не выдержит, когда узнает о ее любви к Хьюго.
Ее переполняла жалость к Робину. Дракониха не могла понять, где кончается любовь, и начинается жалость. Она боялась, что ее сердце, замирающее от мысли о каждом его ушибе или царапине, не сможет биться в унисон с его сердцем. Велика ли разница — быть с одним драконом или с другим? Может ли она не познать любви из-за того, что ее сердце связано клятвами? Может ли она чувствовать его рвение и оставаться равнодушной?
Она попыталась представить Робина, идущего к ней в полумраке, в пылу ожидания брачной ночи. Она слышала его тихий голос, полный страсти: «Ты готова, любимая? Ты готова?» Она представила, как взглянула ему в глаза, какими они были, когда он в последний раз смотрел на нее, глубокие и полные желания. «Я готова». Ее сердце быстро забилось, но от страха, а не от влечения.
— Нет, я не готова! — сказала она вслух. — Я не хочу его! Нет! О боги, он узнает!
Рыдая, она обессиленно упала в траву.
— Великие Предки, помогите мне, я люблю их обоих, но я не хочу замуж за Робина — лучше умереть!
И в конце концов дракониха Сапфира приняла решение.
На следующее утро зеленая равнина Королевства была заполнена драконами и их духами-хранителями. Духи-хранители были все до единого животные, и каждый дракон имел своего духа-хранителя. Лошади, собаки, слоны, большие кошки и многие другие животные, толкавшиеся, чтобы занять место поудобнее. Зэд, орёл и советник Короля, нервно расхаживал из стороны в сторону с напыщенным видом. Раньше он никогда не выступал перед такой огромной аудиторией. Король дракон Карак выглядел изнуренным, но старался не подавать виду. Королеве духов-хранителей самке снежного барса Анне-Марии было трудно сидеть спокойно рядом с её драконом. Она отсутствующим взглядом смотрела вдаль.
Сапфира и Жозефина, сова и дух-хранитель Сапфиры, находились под опекой Анны-Марии, и были приглашены восседать вместе с королевской семьей. Для Сапфиры было особенно приятно быть рядом с Анной-Марией и чувствовать знакомый запах.
— Зэд, — тихо спросила Сапфира, — ты видел Робина?
— Сожалею. Я везде спрашивал, но, боюсь, его никто не видел.
— Ох, — она опустила голову.
— Даже наша лучшая ищейка, овчарка Джерри, не видел его, а от него ничего не ускользает. Если хочешь, я могу слетать за границу. После церемонии, конечно.
— Не стоит.
Карак кивнул Хьюго, и тот двинулся к краю выступа, чтобы встретить толпу. Но вначале он остановился полюбоваться на Сапфиру, мило прильнувшую к Анне-Марии.
— Моя последняя мысль как дракончика и первая мысль как дракона будут о тебе, — сказал он. — Сапфира, опустишь ли ты когда-нибудь голову мне на плечо?
Она посмотрела глубоко в его глаза, и ее подбородок дрогнул.
— Хьюго, — промурлыкала она. — Любимый.
Хьюго и его хранитель, бурая медведица Анна, подошли к краю скалы, которую называли "Скала Драконов" и в которой жила королевская семья. Обрывки воспоминаний, затерянные в глубинах сознания вернулись к Хьюго. Он улыбнулся и окинул взглядом толпу. Было приятно вернуться туда, где все когда-то начиналось.
— Да здравствует Принц Хьюго, сын Короля Карака! — прокричал Зэд. Толпа поклонилась, царапая землю. Лошади заржали, слоны затрубили, собаки и волки завыли, а драконы зарычали. Они затихли, только когда Зэд развел крылья в стороны. Король поднялся к сыну, стоящему на вершине "Скалы Драконов":
— Пусть все слышат, что мой сын идет по стопам своих предков. Посмотрите, на нем знак.
Анна-Мария заняла место Карака:
— О боги, взгляните на сына моего дракона, ставшего теперь взрослым драконом, и благословите его, — она вздрогнула, — и благословите дракона Робина, где бы он ни был. Услышьте молитву большой кошки и будьте милосердны к нему.
Воцарилось молчание. Лошади обменялись взглядами, слоны покачали головами. Анна-Мария с достоинством стояла на вершине "Скалы Драконов", но глубокая печаль заставила ее опустить голову. Все ждали, когда она скажет хоть что-нибудь. Одна из драконих прижалась к своему детёнышу. Леопарды склонили головы, и Роксана, серая волчица, уныло завыла. Карак подошел, и Анна-Мария удалилась. Зэд быстро благословил толпу, и все начали тихо расходиться — они знали, что случилось что-то скверное.
Хьюго и Анна спустились с выступа, и Хьюго направился назад к пещере, где провел детство.
— Так, значит, теперь я дракон.
— Теперь ты мой дракон, — ответила Сапфира. Она вышла из тени, чтобы встретить его. Он собрался с духом и положил лапу ей на левое плечо. Она мило улыбнулась в ответ. Это могло означать только одно.
— Перед богами, перед звездами, перед всем миром я клянусь защищать, любить и заботиться о тебе до конца своих дней, — произнес Хьюго.
Она задрожала и любовно прижалась к нему.
— До последнего удара сердца, до последнего вздоха, наши жизни едины, да поможет мне бог.
— Благослови тебя бог, Сапфира. Я буду любить тебя вечно.
— Пойдем куда-нибудь в уединенное место, — прошептала Сапфира.
— Прямо сейчас? Ты уверена, что хочешь этого?
— Да, — она поцеловала его. — Когда-то Робин нуждался во мне, но теперь он хочет от меня того, что я не могу ему дать. Надеюсь, он это найдет, — она прижалась нему и добавила: — позволь мне быть эгоистичной, Хьюго. Позволь мне хоть раз подумать о себе. Дай мне то, что я хочу. Люби меня. Я хочу чувствовать твое дыхание на своей щеке.
— Сапфира, — страстно прошептал он, — полюбить тебя однажды и умереть.
Хьюго кивнул отцу, и Карак подмигнул в ответ.
— Развлекайтесь, детишки. В левой расщелине скалы есть красивый пруд с прозрачнейшей водой. Можете посмотреть на рыбок.
Когда Хьюго вышел из пещеры вместе со своей робкой молодой женой, Карак прошептал Анне-Марии:
— Слава богу. Сапфира хорошая дракониха, и она сделала правильный выбор. Робин хороший и умный, но он такой незрелый. Кроме того, как сказал жрец, Хьюго действительно любит ее.
— Он и тебе сказал? Этот человек всюду сует свой нос, но у него сердце от бога, — она покачала головой. — Мне неприятно с тобой соглашаться, но ты прав насчет Робина, — она вздохнула. — Как ты думаешь, увидим ли мы его снова?
— Наверное, не в этой жизни. Он гордый. Гордый и упрямый.
— Тогда пойди за ним, — сказала Анна-Мария.
— Пойти за ним? Куда? Это не охота на корову. Его следы повсюду в Королевстве. Знаешь, я не бог.
— Этого ты мог и не говорить, — сказала она в вялой попытке пошутить. — Но если ты не ищешь его, то буду искать я.
— Анна-Мария! Будь благоразумна! Я не могу позволить тебе уйти из Королевства. Я уже потерял жену — и что теперь, терять своего духа-хранителя?
— Так пойдем вместе.
— Не думаю, что из этого выйдет что-то хорошее. Но мы должны хотя бы попытаться ради него.
В этот момент в пещеру влетел Зэд.
— Хорошие новости для всех! Ни за что не догадаетесь! — он низко поклонился, — Ваше Величество, Робин возвращается! Я заметил его в зарослях, он направляется сюда!
— Это хорошая новость для нас, — сказал Карак, — я только надеюсь, что для него тоже будут хорошие новости.
Робин был опустошен своей потерей. Он никак не мог поверить в произошедшее и постоянно искал случая встретиться с Сапфирой наедине. Но таких случаев выпадало немного: Хьюго и днем, и ночью был рядом с ней, сраженный глубокой самозабвенной любовью. И Сапфира отвечала взаимностью. Она ласкалась к нему без причины, играла с ним в прятки и догонялки, наградой в которых была страсть, и ложилась рядом с ним, прижимая голову к его шее. Когда драконы и драконихи болтали, каждое ее слово было «Хьюго то» и «Хьюго это». Их влечение друг к другу было сильным, и знакомые говорили, что скоро в ее глазах загорится огонь.
Когда-то Сапфире нравилось быть вместе с Робином. Теперь же она старалась избегать его. Однажды он повстречал ее на водопое и начал умолять пойти с ним. В другой раз он дождался, когда она вернется с охоты, и положил лапу ей на левое плечо в присутствии других драконов. Она ужаснулась, что некоторые его высказывания дойдут до ушей Хьюго, и тот попытается защитить свою честь. Робин ошибочно принял предупреждения за беспокойство об «их отношениях» и стал игнорировать ее очевидное влечение к Хьюго. Он был уверен, что, вынужденная вступить против воли в брак, она пыталась защитить свою истинную любовь от ревнивого мужа и оскорбленных богов.
Сапфира пыталась разуверить его в этой фантазии. Робин же верил в ее любовь сильней, чем когда-либо. Она, смелая, но хрупкая, предпочла бы, чтобы он полюбил другую, чем был убит собственным другом. Вначале Робин цеплялся за эту выдумку: благодаря ей отказ было легче перенести. Это делало Сапфиру еще прекраснее, еще желаннее, и он сильно страдал от этого.
Но в один прекрасный день ее любовь к Хьюго приняла осязаемую форму в ее теле. В то утро она подошла к мужу, уткнулась в него носом и сказала: «папа». Со слезами радости на глазах, он поцеловал ее и произнес: «мама». Следующими новость узнали Карак и Анна-Мария, затем Сапфира пошла к Робину, сообщить, что беременна. Это было скорее обязанностью, которую надо выполнить, и она не испытывала от этого никакого удовольствия.
Сначала он молча смотрел в землю, затем поднял глаза на нее.
— Значит, ты беременна. Как быстро бежит время.
— Надеюсь, ты рад за меня.
— Я мог бы быть рад за нас.
Он поднял лапу и прикоснулся к ее плечу.
— Надеюсь, ты не будешь этого делать, — она подалась назад. — Хьюго из тебя коврик сделает. Кроме того, я в положении, это тебе о чем-нибудь говорит? Робин, между нами все кончено. Неужели ты не понимаешь?
— Потому что ты беременна? Сапфира, эти дети могли бы быть нашими. Я так сильно люблю тебя, и так же сильно буду любить твоих днтёнышей. Я не могу так просто бросить тебя. Никто не любил тебя так, как я. Я не могу обвинять Хьюго за то, что он хочет тебя. Я не могу ни одного дракона обвинять за это. Но ты отвечала взаимностью на мою любовь. Я ждал тебя, я молился о тебе, ради тебя я был готов отвернуться от семьи и друзей, даже от самих богов.
Она была поражена.
— Ты не боишься богов?
— Богов? — Робин дерзко усмехнулся. — Если боги и есть, то они ненавидят меня. Они позволили этому проклятию съедать меня по кусочку и ничего не сделали, чтобы его остановить, — он пристально посмотрел ей в глаза. — Теперь ты мой бог. Ты и дитя внутри тебя. Я буду боготворить тебя. Я буду делать тебе жертвоприношения. Сапфира, посмотри на меня!
— Прекрати! Я никуда с тобой не пойду. Я люблю тебя как друга — избалованного маленького дружка, в котором есть что-то хорошее. Я думала, что научусь любить твое дыхание на своей щеке, но этому не бывать. Хьюго — первое, о чем я думаю, когда просыпаюсь, и последнее, когда засыпаю. Когда он касается меня, я дрожу. С тобой я никогда этого не чувствовала.
Он стиснул зубы.
— Я не хочу этого слышать.
— Ты должен выслушать. Мы любим друг друга. Я жалела тебя и хотела, чтобы ты был счастлив. Но ты надоедливый, несамостоятельный, эгоистичный и противный, и это еще не самые плохие твои качества. Если бы я вышла за тебя замуж, это не изменило бы тебя. Но, слава богам, в последний момент я все-таки избежала величайшей ошибки в своей жизни.
У Робина перехватило дыхание. Его мечты были разбиты навсегда. Он несколько секунд смотрел на нее, не в силах ничего произнести.
— Что ж, — сказал Робин с горечью, — похоже, я убежал в самый подходящий момент. Надеюсь, вы будете счастливы вместе.
Он пошел прочь.
— Подожди, Робин! Я не хотела говорить таких ужасных вещей.
— Каких ужасных вещей, Сапфира? — он посмотрел на нее испепеляющим взглядом. — Ты сказала, что любишь меня. Ты сказала, что выйдешь за меня, когда вырастешь. И та шуточка, что я не переживу первую брачную ночь. Да, я почти ее не пережил.
Она отступила на шаг, когда он приблизился к ней.
— Пока его дыхание благоухало на твоих милых маленьких щечках, как ты деликатно говоришь, я намеревался умереть.
От ужаса она закрыла рот лапой.
— Ты же не знаешь, почему я убежал, ведь так, Сапфира? Я убежал, чтобы распрощаться с тобой навсегда. Я думал, ты стоишь прыжка со скалы. Теперь я, наконец, понял, почему не сделал этого, — он покачал головой. — Некая высшая сила спасла меня, чтобы я узнал, что ты этого не стоишь.
Она ударила его по морде.
— Убирайся!
Он повернулся и пошел прочь.
Скоро всё-таки Робин нашёл другую дракониху и женился на ней, а Сапфира снесла два яйца, в которых развивались маленькие детёныши.
Прошу прокомментировать. Хорошо у меня получилось или нет. Будьте, пожалуйста, не строгими, потому что я новичок в фанфиках. Мне интересно Ваше мнение, и ещё скажите мне продолжать или нет.
УЖАС!
буду ждать